Кровавый орел - Страница 107

107

– Сядьте! – прямо с порога приказал он Айтелю.

Айтель выпрямился во весь свой впечатляющий рост и, вскинув орлиный нос, сверху вниз посмотрел на Фабеля.

– Что вы тут аристократические позы принимаете, Айтель! – презрительно сказал Фабель. – Все мы знаем, что вы сын баварского фермера. Давно ли из вас запах навоза выветрился? Ведь полдетства провели в хлеву, ухаживая за свиньями. А теперь садитесь и сидите смирно!

– Какое непозволительное хамство! – вскочил со стула адвокат Айтеля Ваалькес. – Вы не имеете права говорить с моим клиентом в такой безобразной манере. Вы намеренно оскорбляете…

Айтель криво усмехнулся и жестом приказал Ваалькесу сесть. Тот вздохнул и подчинился.

– Не кипятись, Вилфрид, – сказал Айтель. – Герр Фабель сознательно пытается вывести нас из равновесия. Не будем подыгрывать ему.

Маркманн кивнул своим следователям. Те встали и вышли, а Маркманн и Фабель заняли их места.

– А-а, новая команда, – с насмешливой улыбкой сказал Айтель. – Меняете коней на переправе. Похоже, мной теперь будут заниматься следователи высшего уровня.

– И это значит, герр Фабель, – подхватил Ваалькес, – что у вас нет ничего против моего клиента. Вы в отчаянии, просто усиливаете голый нажим, продолжая бессмысленно испытывать терпение моего клиента и отнимать у пожилого человека драгоценное время!

Опять Айтель остановил его величавым жестом.

– Не так-то легко меня запугать, господа, – сказал он, с угрозой наклоняясь в сторону следователей и по-бычьи пригибая голову, словно для атаки. – Я пуганый. Сразу после войны следователи союзников крепко надо мной поизгалялись. Американцы действовали примитивно: тоже оскорбляли и угрожали. Англичане, те были тоньше и профессиональнее: неизменно вежливые, но упрямые и неутомимые. Создавали у человека впечатление, что они его уважают, чуть ли не восхищаются им. А тем временем деликатно выбивали информацию, на основе которой можно его повесить. Как видите, я целехонек, герр Фабель. На мне не один следователь зубы сломал…

Фабель, казалось, совершенно не слушал Айтеля. Он притянул к себе телефон и набрал номер Марии Клее. Когда она ответила, он велел принести в комнату для допросов досье ФБР на Айтеля. Затем повесил трубку и молча стал ждать. Ваалькес открыл рот, чтобы заявить протест.

– Помалкивайте, – беззлобно обронил Фабель.

– Что ж, будем помалкивать! – сердито сказал Ваалькес и снова вскочил. – Мы уезжаем.

– Да сядь же ты! – прикрикнул Айтель. – Разве не понимаешь, что герр Фабель провоцирует нас на какой-нибудь необдуманный поступок?

К моменту, когда появилась Мария с нужными документами, атмосфера в комнате для допросов накалилась до предела.

– Спасибо, Мария, – весело сказал Фабель. – Присаживайся, поучаствуй!

Ваалькес мрачно следил за тем, как Мария берет стул у стены, несет его ближе к столу и садится.

– Ну, теперь можно наконец перейти к делу? – спросил он раздраженно. – Или будем дожидаться прибытия всех работников вашего отдела?

Фабель не обратил внимания на язвительные слова. Он открыл принесенное Марией досье и рубанул без подготовки:

– Герр Айтель, правда ли, что вы тесно сотрудничаете с организацией, которую наши американские друзья именуют «одесской мафией»?

Ваалькес дернулся выразить протест, но Айтель остановил его нетерпеливым жестом.

– Герр Фабель, я не имею никаких контактов ни с какой мафией, – сказал он тихо и спокойно, но с явной угрозой в голосе. – И я советую вам попусту не разбрасываться подобного рода обвинениями.

– Вы имеете дело с Джоном Стурчаком?

– Да, у меня были хорошие деловые отношения с его отцом. Теперь у меня хорошие деловые отношения с Джоном. Я горжусь своим общением с этой достойной семьей.

Фабель взял в руки распечатку письма из ФБР.

– А вот американцы считают Стурчака своего рода крестным отцом, руководителем разветвленной сети преступников…

– Паханом, – подсказала Мария, пристально глядя на Айтеля.

– Да, так они зовут своих крестных отцов – паханы. Эти паханы на Западе эксплуатируют проституток, торгуют наркотиками, занимаются финансовым мошенничеством и так далее. Любопытно, что вы гордитесь общением с такими людьми.

Глаза Айтеля зло сузились, и в его голосе появились стальные нотки.

– Вы необоснованно пятнаете репутацию прекрасных людей. Я не позволю вам возводить напраслину на уважаемого бизнесмена!

Фабель довольно улыбнулся. Он чувствовал, что задел Айтеля за живое.

– Да бросьте вы! Джон Стурчак – такой же проходимец, как и его отец, начавший с продажи родины. Яблоко от яблони…

Лицо Айтеля налилось кровью.

– Роман Стурчак был храбрый солдат и достойный офицер. И, могу добавить, истинный патриот Украины. Меня с души воротит, когда человек вроде вас касается памяти таких гигантов!

Фабель добродушно пожал плечами.

– Конечно, – сказал он, – мне ли равняться с доблестным украинским офицером, который перебежал к оккупировавшим его родину нацистам и убивал соотечественников!

Айтель разъярился еще больше:

– Роман Стурчак воевал за независимость своего народа! Он хотел освободить Украину от Сталина и его прихвостней и многовекового российского ига. Истинный борец за свободу – неровня таким демократическим слизнякам, как вы.

– Да ну? И чем же вы измеряете его любовь к родине и благородство? Числом убитых им украинцев и евреев? Или количеством грязных денег, которые он нажил в Штатах воровством и другими преступлениями? Вы правы, у меня нет ни малейшего желания быть ровней Роману Стурчаку и ему подобным!

107