Кровавый орел - Страница 66

Фабель, переваривая услышанное, молча смотрел на бесстрастное лицо Фолькера. Его озадачивало и пугало, что Фолькер, могущественный, всезнающий Фолькер, око БНД, знает об украинцах не больше, чем Махмуд, который не знает о них практически ничего… Но Махмуд – просто глазастый фотограф со склонностью шпионить за небольшую мзду, а Фолькер – глава профессиональной организации со множеством сотрудников, работа которых в том и состоит, чтобы знать то, что другим неизвестно…

– А что насчет главы новой украинской мафии? – спросил Фабель. – Не могу поверить, что вы о нем ничего не знаете. Вы просто темните.

– Думаете, мне приятно говорить вам, что мы о нем ни шиша не знаем? В конце концов, у меня тоже есть гордость… Единственное, что нам достоверно известно, – руководит этой мафией офицер, занимавший важную должность в украинском МВД. Ни фамилии, ни описания внешности, ни даже возраста. Подозреваем, что он служил в Чечне. По слухам, он участвовал в массовых убийствах, а на Украине, при всем тамошнем бардаке, офицеры МВД этим не балуются. Следовательно, Чечня.

– Стало быть, вы ничего про него не знаете, кроме того, что он чудовищно жесток. Почему же вы утверждаете, что это не он стоит за убийством Тины Крамер?

– Да потому, что это полная бессмыслица. На кой черт ему было убивать Тину Крамер? Ни ее, ни Клугманна в тот момент никто ни в чем не подозревал – это вы по незнанию каким-то образом засветили его, и теперь мы вынуждены сворачивать операцию. Я повторяю, нет никакой прямой или косвенной связи между убитыми женщинами. Только сейчас, когда Клугманна раскололи, украинцы могли бы обратить внимание и на Тину Крамер и задуматься, кто она такая. Но ее уже давно нет в живых.

– Ладно. А о чем вы беседовали с Клугманном той ночью – когда он нашел труп и двенадцать минут разговаривал с вами, прежде чем вызвать полицию?

– Бедняга был сильно потрясен. Он рассказал нам все подробности увиденного в квартире, и мы узнали руку того же убийцы, который распотрошил первую жертву. Мне нужно было срочно принимать решение, что делать дальше. В принципе я с первого же момента считал, что гибель Тины Крамер – глупая случайность и дело рук серийного убийцы. Никакого отношения к нашей операции. Однако я решил все-таки не рисковать и приказал Клугманну выйти из игры. Существовала чисто теоретическая вероятность, что его раскололи, а заодно и Тину Крамер. Тогда следующим убили бы его. Я приказал Клугманну уносить оттуда ноги, а когда он будет в безопасности, мы сами сообщим полиции об убийстве.

– И почему же все произошло иначе?

– Клугманн – один из лучших оперативников, с которыми я когда-либо работал. Он попросил не сворачивать операцию и дать ему довести дело до конца – он сам справится с ситуацией: сообщит об убийстве полиции, а затем осторожно проверит, засветился он или нет, продолжают ли украинцы ему доверять…

Фабель вспомнил допрос в участке на Давидштрассе. Да, Клугманн – крепкий парень. Не успев прийти в себя после страшной смерти своей помощницы, он был вынужден сидеть и глотать оскорбления Вернера Мейера и Фабеля… И все же держался как настоящий разведчик – ни разу не дал маске сползти с лица. Фабель подозревал, что Клугманн нечто скрывает, однако в своих подозрениях попал пальцем в небо.

Очевидно, в голове Вернера Мейера вертелись те же мысли, потому что он сказал от двери:

– Ай да Клугманн! Мужик что надо! Надеюсь, ему сейчас ничего не грозит?

– Непонятно. Контакт с ним потерян. Специальный сотовый телефон вами конфискован, поэтому мы не можем выйти на него. А сам он не объявляется. Мы очень беспокоимся.

В дверь постучала Мария Клее. Лицо у нее было мрачное. Не извиняясь, она поманила Вернера. Тот вышел из кабинета.

Фолькер подождал, пока дверь за ним закроется, и продолжил:

– Уверяю вас, Фабель, думай мы, что имелась какая-нибудь взаимосвязь между смертью Крамер и другими смертями, я тут же прибежал бы к вам. И если я что-то утаивал от вас, то лишь до времени – выжидая, когда Клугманн объявится и мы убедимся, что он в полной безопасности.

Фабель хотел задать еще несколько вопросов, но тут вернулся Вернер Мейер и прошел прямо к столу. Он слышал последнюю фразу Фолькера.

– Боюсь, о Клугманне больше не придется волноваться, – сказал он. – Харбургское управление полиции только что нашло труп молодого мужчины в заброшенном плавательном бассейне. Его еще не опознали, но общее описание точно соответствует внешнему виду вашего агента.

Понедельник, 16 июня, 11.50. Харбург, Гамбург

Фабель, Вернер Мейер и Мария Клее стояли на краю пустого бассейна, в который в последние годы попадала только дождевая вода – через дыры в крыше. Пришел и Фолькер, но Фабель велел ему ждать за ограничительной лентой. «Чем меньше народу на месте преступления, тем лучше работается экспертам», – сказал он офицеру БНД. На самом деле ему просто не хотелось общаться с бээндэшником. Фолькер был частью того «серого мира», о котором говорил Илмаз, а Фабель старался как можно меньше контактировать с этим полубессовестным или совсем бессовестным миром.

Местные жители использовали бассейн в качестве свалки. Кучи грязи, мусора и битой плитки, использованные шприцы и презервативы, человеческие экскременты… Не существует хорошего места для смерти, но это – едва ли не самое поганое из всех возможных!

Один угол бассейна был залит светом ламп – работала шестерка судмедэкспертов под началом Браунера. С головы Клугманна уже сняли мешок, руки оставались связанными за спиной.